— И осталась в живых?! — изумился Тураев. — Ну, Ольга, придётся тебе в любом случае от нас ни на шаг не отходить. Сейчас ты позвонишь в Москву и скажешь, что задание выполнено. Раньше времени беспокоиться Гаджиеву ни к чему, а то возьмёт и сбежит. Найти-то его мы найдём, но слишком много времени потеряем. Прежде всего, ответь — на какое дело ходила и когда.

Артур закурил длинную тонкую трубку — один из экспонатов своей коллекции. Хотел предложить Оле сигареты, но та замотала головой.

— Не куришь? Молодец, завидую.

— Раньше смолила, потом врачи запретили. Пообещали, что из-за этого дольше проживу. А Валька Черенкова, когда её негр заразил, так и не смогла бросить. И Илона с Натальей — то же самое…

Ольга взяла с кровати казённое одеяло и закуталась в него, забыв о своём прекрасном костюме.

— А на дело я ещё той весной ходила, в девяносто восьмом. Страшные люди Магомед и Валерий, ничего святого для них нет. Манилов раньше работал в милиции и занимался борьбой с проституцией. А на самом деле вымогал взятки с «мамок» и «сутиков». Поделил все тротуары на своей территории. За право встать, к примеру, на Тверской требовал жирный кусок. А если не платили, сразу автобус с омоновцами пригонял, и никакой работы всё равно не получалось. Всю ночь девчонки писали объяснительные, а потом ещё на «субботниках» внеплановых молотили. Поэтому с Валерой никто не хотел связываться.

Оля прищуренными глазами следила за струйкой дыма, текущей из трубки Тураева, и тихонечко лязгала зубами от озноба.

— Много разных пакостей делал Валера. Бывало, что по его просьбе Мага убийц к неугодным посылал. За Кольцевой, у нас шептались, целое кладбище есть. Но я его показать не могу. Наверное, кто-то лучше знает, где именно они трупы зарывали. Только я знаю наверняка, что это — не сказки, а правда.

— Но ты можешь сказать, кого заразила по приказу Манилова, — сказал Артур, выбивая трубку в немытую пепельницу из толстого стекла. — Говори, не бойся. А я за тебя похлопочу — даю слово офицера. Как серьёзно больная получишь скидки и льготы. Даже явку с повинной могу оформить — для меня это не проблема. Тогда дадут меньше, сама понимаешь. Но ты, Оля, должна быть во всём откровенна, не утаивать ни единой мелочи…

— Был такой большой милицейский начальник. Валера не мог так просто его достать. Именно он выгнал «Маню» из органов, оказался более принципиальным, чем остальные. Добился того, что «Маню» уволили и отдали под суд. Правда, суд ничего толком доказать не сумел, но в органах Валеру не восстановили. Магомед его пригрел по старой памяти. Но Валера не привык оставлять за собой долги.

Ольга налила ещё воды в свой стакан, выпила, облизала губы. Крылья её носа посинели, дыхание стало поверхностным, сиплым. Судя по всему, сердце девушки начало пошаливать.

— Я не знаю, кто из них это придумал. Гаджиев в кабинете был один, но я уверена, что «Маня» за стеной его слушал. Магомед объяснил, что у того неуступчивого начальника имеется единственный любимый сын. Жена родила его, а потом больше не смогла иметь детей. Они трясутся над парнем, ни в чём ему не отказывают. От армии освободили, в элитный ВУЗ устроили, теперь невесту ищут. Мать все кандидатуры отвергает с порога. А пока суд да дело, ребёночек пристрастился к красивой жизни. Шатался по барам, снимал хорошеньких девочек. Особенно нравились ему «тёлки» моего типа. И Магомед приказал мне сделать юношу больным. Я сделала…

Ольга протянула руку, чтобы поставить стакан на тумбочку, и Тураев увидел на её левом запястье точно такой же шрам, как у тех, погибших. Раньше Луговцова прятала таинственный косой крест под браслетом.

— Оля, откуда это у тебя? — Артур покосился на шрам. — В вашем кафе у всех такие, что ли? Своеобразный ритуал посвящения?

— Да нет, это как раз с тех пор остался. Мы трахались со специальными резинками, которые пропускают вирус. Но, чтобы зацепить наверняка, провоцировали клятву кровью. Думаю, что Илона, Валька и Наташка тоже так делали. Половым путём может ещё и не передаться, и слабо взять. Кровь в кровь — удобнее всего и надёжнее. С сыном того мента я познакомилась в «Метле» на Новом Арбате. Походили с ним, несколько ночей провели. Я всё сделала для того, чтобы он увлёкся. И устроила, когда пацан дозрел, пьяную сцену ревности. Мол, видела тебя с другой, а ты всё пургу метёшь про любовь! Он оправдывается, мямлит что-то, типа — я весь твой, чем угодно поклянусь. Вот тут я и предложила поклясться кровью. А мужики, когда набухаются, любят покуражиться, в том числе и над собой. Мой-то засомневался. А я ему: «Ты сопля или кто? Боишься пальчик порезать ради любви?» А он расщедрился и надрезал вену. Я тоже — крест-накрест. И мы обменялись кровью. А через полгода Манилов сказал, что тот начальник получил инфаркт. Узнал всю правду про сына… У того вдруг с ногами что-то случилось. Началась гангрена, пришлось обе до колена отнять. А папенька не умер, недавно вышел на службу. И я боюсь, что меня теперь в тюрьме убьют…

Ольга носовым платком, испачканным тушью и помадой, вытерла распухшие от плача, но всё равно прекрасные глаза.

— Ты мне только фамилию начальника скажи, и всё. Потом я тебя к следователю отведу, уже в Москве, подпишешь протокол. Бей на то, что тебя запугали, грозили уничтожить семью. Да и сама знаешь…

— И уничтожили бы — за ними не заржавеет, — согласилась Ольга.

— Скажи, кто это? — попросил Артур.

Он подошёл к кровати, присел на краешек и нагнулся к Ольге. Одними губами она прошептала фамилию. И Тураев понял, что притону Гаджиева пришёл конец. Прочитав показания Луговцовой, тот человек сделает всё, чтобы размазать мерзавцев по стенке.

Нужно только как можно скорее вернуться в Москву, зафиксировать должны образом показания Ольги Луговцовой и в понедельник утром добиться встречи с отцом того несчастного парня. Генерал-лейтенант обязательно примет майора, потому что речь идёт о самом дорогом для него и любимом.

Кассеты с записями переговоров в офисе лучше на некоторое время припрятать, потому что мероприятия проводились самовольно, без санкции прокуратуры. Только в крайнем случае можно, в подтверждение показаний Ксении Казанцевой, прокрутить разговор её ныне покойного мужа с Гаджиевым. И, самое главное, надо выяснить, кто располагает данными о кладбище у Кольцевой автодороги.

— От кого ты слышала, что трупы закапывались у МКАД? — Артур уже точно знал, что станет делать дальше. — Можешь имя назвать?

— Сын Магомеда Надир круто вдел и похвастался, что его отец может любого замочить, тела потом не найдёшь. Другие «даги» намекали на то же самое, если кто-то пытался хвост задрать… — Ольга уже почти спала. — Вербицкий Серёга упоминал о многих погибших, только у него не спросишь.

— Ничего, обойдёмся без него.

Артур против воли воображал, ЧТО будет найдено в заведениях Гаджиева и Кобылянской при проведении обширного молниеносного рейда, и рот его кривился. Тогда уже доказывать ничего не придётся. И, самое главное, у начальства с Житной и Петровки уже не появится желание выгораживать своего бывшего коллегу. Скорбящий отец в силу своего служебного положения имеет возможность пресечь любые подобные поползновения на корню. Его вряд ли удастся закупать, подкупить или уговорить…